Степной Оренбург встретил нас приветливо. Ровные, прямые улицы, невысокие дома, сады с уже облетевшей листвой. На рынках- изобилие колхозных продуктов, лошади и верблюды. Словом, город поменьше Саратова, но со своим строгим уральским колоритом. Здание военного училища стояло на высоком берегу Урала, сливалось с пейзажем, вписывалось в необозримый простор. Из его окон открывался красивый вид на уральскую лиственную рощу и голубые, без конца и края степные дали. Оттуда доносился шум авиационных двигателей. Там, на аэродроме, ключом била жизнь, к которой мы так стремились.

В главном корпусе на стенах в обрамлении дубовых листьев и гвардейских черно- оранжевых лент висели портреты знаменитых летчиков, в свое время окончивших училище: Михаила Громова, Андрея Юмашева, Анатолия Серова… Больше ста тридцати фотографий Героев Советского Союза, научившихся летать на просторном Оренбургском аэродроме. Мы становились наследниками их славы и внимательно всматривались в их такие разные, но одинаково мужественные лица, припоминали, кто чем прославил Родину.

В училище начались приемные экзамены. Я их не сдавал, так как у меня был диплом об окончании техникума с отличием, да и аэроклуб также дал хорошую аттестацию. Все время я находился с ребятами, помогал им по физике, математике. Требования были жесткие, и более половины прибывших оказались отчисленными либо ещё до экзаменов медицинской комиссией, либо как не выдержавшие испытаний по теоретическим предметам. И хотя уезжали они из Оренбурга с не очень-то легким сердцем, но от всей души желали нам, остающимся в училище, плодотворной учебы, хороших полетов.

Итак, началась моя военная жизнь! Нас всех, как новобранцев, подстригли под машинку, выдали обмундирование, сапоги. На плечах у нас заголубели курсантские погоны, украшенные эмблемой летчиков- серебристыми крылышками. Я нет-нет, да и скашивал глаза на них, гордясь и радуясь, что приобщился к большой семье Советской Армии. Училище жило веселой жизнью молодых, здоровых людей, стремящихся к одной цели.

Наше знакомство с военной авиацией началось с занятий по программе молодого  бойца. Командиром взвода оказался капитан Борис Фёдоров- человек требовательный и строгий. Он сразу же, по его выражению, принялся вытряхивать из нас "гражданскую пыль", приучать к дисциплине. Трудновато поначалу было курсантам, тем, кто пришел в училище из десятилетки ; их учили всему: наматывать на ноги портянки, ходить легким, красивым шагом. Мне было значительно легче, чем им, так как я всю свою юность прожил в общежитиях, где все делалось хотя и не по воинскому уставу, но по определенному распорядку дня. Я становился солдатом,  и мне по душе были и артельный уют взвода, и строй, и порядок, и рапорты в положении "смирно", и солдатские песни, и резкий, протяжный голос дневального:

-Подъ-ё-м!

 Нравились мне физические упражнения, умывание холодной водой, заправка постелей и выходы из казармы в столовую на завтрак.

Много времени проводили мы на полевых занятиях, на стрельбище и возвращались в казарму порой промокшими до нитки от дождя и снега. Глаза сами слипаются от усталости, скорее бы заснуть, но надо чистить и смазывать карабины, приводить в порядок снаряжение… Вначале у нас буквально не хватало времени ни книжку почитать, ни письмо домой отправить. Но постепенно размеренный строй армейской жизни научил не терять даром ни одной минуты, мы стали более собранными, подвижными, окрепли физически и духовно.

День 8 января 1956 года запомнился на всю жизнь. За окнами на дворе трещал мороз, поскрипывали деревья, ослепительно сверкали снега, освещенные солнцем. Всех молодых курсантов выстроили в большом зале училища. Каждый с оружием в руках выходил из строя, становился лицом к товарищам и командиру и громко зачитывал слова военной присяги. Одним из первых, по алфавиту, вышел вперед я и, замирая от волнения, произнес:

-Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик…